... Его называют бескрылым недаром -
Того, кто от неба отрекся навеки.
Обрезаны крылья, затянуты раны...
Прикрыты задумчиво бледные веки...
читать дальшеУсталость в движеньях, опущены плечи,
Холодное сердце стучит, но не слишком.
По прелой листве шаг один в бесконечность -
Мужчины, что был так недавно мальчишкой...
* * *
... Мальчишка!.. Крылатый ребенок рассвета,
Осколок мечты, босоногое счастье.
Туман над рекой, запах леса и лета,
Шуршанье осоки и морок ненастья -
Когда над водой мглой затянется небо,
И первая капля вдруг стукнет о воду...
Ребенок буранов, грозы и рассвета,
Что, птице подобно, так ценит свободу.
Вспорхнет над простором небесная птица,
Разрежет крылами прохладные грезы,
Мелькнет опереньем... И снова резвится
Один только ветер сквозь бури и грозы.
* * *
Увы, перемены в миру неизменны:
Срывается с ветки последний листок,
Чтоб новой весной распустить вдохновенно
Чуть робкий и клейкий упругий росток.
Природа всегда повторяет по кругу
Заложенный миром простой ритуал.
Текут времена, обгоняя друг друга,
Расходятся четкие линии скал,
В моря превращаясь за сотни столетий;
Меняется почва, уходит вода...
Лишь времени бег неизменен вовеки,
Лишь Время – тот миг, что почти навсегда.
... Ему ж до времен дел, пожалуй, немного:
Резвиться б на воле под сенью небес.
В лазурную даль лентой вьется дорога,
Оскаленной пастию щерится Лес...
Оскаленной пастью тропинок и впадин:
Захочешь пешком – знать, познаешь беды.
Здесь царство опасности, боли и ссадин,
Оврагов смертельных, трясин и воды.
Расщелины, ямы, колючки, болота...
Здесь голову сложит почти что любой.
Топится едва ли кому-то охота...
Ни птица, ни зверь в этот лес ни ногой,
Ни лапой. Лишь люди, упрямству покорны,
Все ищут какой-то мифический клад,
И сотнями гибнут в глубинах озерных,
Блуждая до смерти в проклятых кустах.
"Девица!.."
Как солнце, горящие косы
Рассыпаны в белом изгибе плечей,
Подол подметает рассветные росы,
Туман застилает убранство очей...
Дорога под ноги ей стелется прямо,
Сбегая все ниже – иди, не гляди...
Девица идет, огибая упрямо
Коряги, платок прижимая к груди.
Тут встанет на мох, там косою зацепит
Корявую ветвь с почерневшей корой....
То ветер листок незаметно прилепит,
То хрустнет сучок под упругой ступней.
"Постой!" Ох, сейчас ей грозит оступиться!
Под тонкой ногой рассыпается тьма...
Испуганный вскрик - и израненной птицей
Крылатый уж мчится, и сходит с ума,
Подставив в паденьи ей плечи и руки,
Стремится поймать: под тропой – пустота...
Там шорох и трески, шуршанье и звуки
Могильного царства, земли и песка.
Там змеи шуршат в ожиданьи поживы,
И в темной глуби просыпается Князь.
"Не бойся... Пока мы... как будто бы живы,
Взлететь бы..." Внизу снова ветки и грязь,
Как будто и не было в чаще провала.
Девица дрожит, приоткрыла глаза...
- Не бойся... - Кивнула.
Забылась.
Устала...
За кромкою скал набухает гроза,
И серые тучи сбиваются в стаи,
Сливаясь в едином сплетении тел,
Рокочут, друг друга порой окликая,
И смертным готовя печальный удел.
И тучи пронзает сияющей лентой!
Над скалами снова грохочет вдали
И первая капля беззвучной кометой
Несется, чтоб оттиск оставить в пыли...
* * *
... В "берлоге" тепло, и уютно, и тихо,
И блики на стенах от танца костра.
Снаружи стихия беснуется лихо,
И ветер с дождем завывают с утра.
Здесь – запахи ели, морошки и мяты.
Скворчит над огнем "полевой" котелок...
В подстилке еловые мягкие лапы,
Укрыться рогожей, под ухо - мешок...
Но спится – как детстве, и крепче и слаще.
Морошка и мята, чабрец и хвоя...
Нет мира чудней, чем укрытие в чаще,
И дождь за порогом, и блики огня.
И вот – пробуждается гостья лесная.
Опасливо снова поводит плечом,
Платок осторожно и робко сдвигая;
Ладошки – к огню. Хорошо, горячо...
Вспорхнула снаружи промокшая стая.
Придвинуться ближе, чтобы было тепло...
- Здесь... есть кто-то?.. - "Тень...Только чья же? Чужая,
Излом силуэта с когтистой рукой!"
- Не бойся... - "Мужчина. Красивый как будто,
Вот только немного, похоже, не брит...
Иль это всего лишь игривое утро
С тенями и взглядом здесь что-то творит?
Силен, без сомненья. Могучие пальцы...
Упругое тело под хлопком одежд.
Мужчина... без возраста. Молод для старца,
Не юн, как она, но не брат, не отец..."
- Согрелась?
- Ага...
"Смотрит вроде без страха,
Неловко и гордо расправив "крыло".
А в небе дрожала, как малая птаха,
Ко мне прижимаясь, даруя тепло..."
К нему прижималась она беззаветно,
В испуге и шорохах взмахов крыла,
И ветер ревел в небесах беспросветных,
И в перьях свистел, поднимая туда,
Где небо все больше чернело и выло
И всполохи молний грозили бедой.
А Он, пусть не зная, что будет и было,
Все дальше вперед устремлялся домой.
... По телу текла раскаленная лава:
Он как-то давно видел реку огня,
И вспомнилось вдруг, как дика и упряма
Могучая сила, которой моря
Едва ли могли бы представить преграду:
Ничто не спасется, никто не сбежит...
Вздыхала девица, даруя награду
И тело в ознобе горит и дрожит.
И кости ломает желаньем неясным.
Но вот впереди уж виднеется "дом".
Мечты непонятны, желанья опасны
И парень себя понимает с трудом
Но деву на ложе свое опускает,
Вдыхает сквозь зубы, выходит под дождь...
Гроза постепенно, но все ж остужает,
Смывает мечты, гасит жажду и дрожь.
Он ловит губами холодные струи,
Глаза поднимает к слепым небесам...
Вдруг - светлая точка сквозь вихри и бури!
То птица? А может, такой же, каков он и сам?
Дитя снегопадов, закатов и ветра,
Тумана иль тех, что даруют рассвет....
Мелькнул и пропал – только вспышкою света
Отмечено место, где виден был след.
Наверное, все же пора возвращаться.
"Надолго... Опять, знать, увязнем в воде"
Сквозит сквозь порог на разутые пальцы.
"Так, надо бы чая... И гостье, и мне"
- Чайку Вам, быть может?
- Спасибо, пожалуй...
Протянет Ей чашку с отваром из трав,
Кусок пирога (пусть немного лежалый)
Да меду немного – тот будет неправ,
Кто скажет, что мед есть эльфийского лучше.
"Приправим напиток прохладной росой...
"Эх, мяса б немного... И как бы не тучи,
Ее б угостил я не так..." Но постой,
Нашарит ладонь полку с сыром и хлебом
(покрыта вся корка неведомо чем!)...
Нашел! Оленины копченые ребра!
- Прошу, госпожа. Не побрезгуйте всем...
Увы, чем богаты, здесь гости не часто
Бывают – уж больно высоко мой дом...
Лишь филин порой залетает горластый,
Иные дорогу находят с трудом.
... Дождь к ночи утих. Раздвигая границы,
Отправилась прочь чародейка-гроза.
В лесу тишина – нет ни зверя, ни птицы,
Устало молчат в вышине небеса...
И девушка тоже – глаза протирает
Ладонью несмело, уйти не спеша.
"Домой бы ее..." Но порыв ускользает
И в панике бьется, сгорая, душа.
Домой – так и что же? Навеки остаться
В "берлоге " небесной опять одному?
И жить до седин, и конечно же, сдаться,
Как братья, в итоге шагая во тьму?
И веры не знать, и любви не изведать -
Дрожащего тела и неги ночей,
Касаний и слов, что в преддверьи победы
Ночами терзают мечтами о Ней...
Вот так – отпустить?! Разве можно так просто?
"Захочешь – не сможешь, то худший из снов..."
- Что в Лес привело вас? - "Вот так, осторожно,
Чтоб вдруг не коснуться "неправильных" слов,
Все выведать... Что же в лесу ты забыла?
Иль вовсе не знаешь, куда же пришла?"
- Траву я искала... Волшебная сила
Ее, говорят, уже многих спасла...
- Траву? - Ну, понятно. Ни денег, ни власти,
Тебе не искать – лишь волшебный цветок,
Что, светом своим отгоняя несчастья,
Хотя и не "многим", но все же помог.
- Зачем? - Потемнели янтарные очи.
Не плачешь, но вновь прикрываешь глаза.
- Отец мой... Вернее, скорее уж отчтм...
Он болен... - По щечке катится слеза,
Ее торопливо смахнешь между прочим.
- Вкусил он дарованный недругом яд...
Богатые мы. И не просто, а очень.
И многие в зависти черной хотят,
Что если не им, то и нас чтоб постигло!
"Прекрасна, как небо в преддверьи грозы..."
- Скот режут, крестьян убивают безвинных!
Строения рушат, сжигают сады...
Мы всем помогаем в беде и невзгоде!
- Касанье ладоней – и дрожь в глубине. -
- Наш род испокон верен нуждам народа,
На родине каждый слыхал обо мне,
Мы все, что имеем, нажили по праву,
Работая так, как не каждый бы смог...
Завистники летом находят управу,
Зимой же в поклоне идут на порог -
В болезнях и голоде каждый страдает.
Помочь мы готовы и ночью и днем,
Вот только нередко народ забывает
Кто рядом стоял, помогая во всем.
Наверное, мы все из числа обреченных,
Хоть к людям с душой, не жалея спины...
К нам шли за спасеньем – но в зависти черной
Вдруг стали мы враз никому не нужны.
Того, кто от неба отрекся навеки.
Обрезаны крылья, затянуты раны...
Прикрыты задумчиво бледные веки...
читать дальшеУсталость в движеньях, опущены плечи,
Холодное сердце стучит, но не слишком.
По прелой листве шаг один в бесконечность -
Мужчины, что был так недавно мальчишкой...
* * *
... Мальчишка!.. Крылатый ребенок рассвета,
Осколок мечты, босоногое счастье.
Туман над рекой, запах леса и лета,
Шуршанье осоки и морок ненастья -
Когда над водой мглой затянется небо,
И первая капля вдруг стукнет о воду...
Ребенок буранов, грозы и рассвета,
Что, птице подобно, так ценит свободу.
Вспорхнет над простором небесная птица,
Разрежет крылами прохладные грезы,
Мелькнет опереньем... И снова резвится
Один только ветер сквозь бури и грозы.
* * *
Увы, перемены в миру неизменны:
Срывается с ветки последний листок,
Чтоб новой весной распустить вдохновенно
Чуть робкий и клейкий упругий росток.
Природа всегда повторяет по кругу
Заложенный миром простой ритуал.
Текут времена, обгоняя друг друга,
Расходятся четкие линии скал,
В моря превращаясь за сотни столетий;
Меняется почва, уходит вода...
Лишь времени бег неизменен вовеки,
Лишь Время – тот миг, что почти навсегда.
... Ему ж до времен дел, пожалуй, немного:
Резвиться б на воле под сенью небес.
В лазурную даль лентой вьется дорога,
Оскаленной пастию щерится Лес...
Оскаленной пастью тропинок и впадин:
Захочешь пешком – знать, познаешь беды.
Здесь царство опасности, боли и ссадин,
Оврагов смертельных, трясин и воды.
Расщелины, ямы, колючки, болота...
Здесь голову сложит почти что любой.
Топится едва ли кому-то охота...
Ни птица, ни зверь в этот лес ни ногой,
Ни лапой. Лишь люди, упрямству покорны,
Все ищут какой-то мифический клад,
И сотнями гибнут в глубинах озерных,
Блуждая до смерти в проклятых кустах.
"Девица!.."
Как солнце, горящие косы
Рассыпаны в белом изгибе плечей,
Подол подметает рассветные росы,
Туман застилает убранство очей...
Дорога под ноги ей стелется прямо,
Сбегая все ниже – иди, не гляди...
Девица идет, огибая упрямо
Коряги, платок прижимая к груди.
Тут встанет на мох, там косою зацепит
Корявую ветвь с почерневшей корой....
То ветер листок незаметно прилепит,
То хрустнет сучок под упругой ступней.
"Постой!" Ох, сейчас ей грозит оступиться!
Под тонкой ногой рассыпается тьма...
Испуганный вскрик - и израненной птицей
Крылатый уж мчится, и сходит с ума,
Подставив в паденьи ей плечи и руки,
Стремится поймать: под тропой – пустота...
Там шорох и трески, шуршанье и звуки
Могильного царства, земли и песка.
Там змеи шуршат в ожиданьи поживы,
И в темной глуби просыпается Князь.
"Не бойся... Пока мы... как будто бы живы,
Взлететь бы..." Внизу снова ветки и грязь,
Как будто и не было в чаще провала.
Девица дрожит, приоткрыла глаза...
- Не бойся... - Кивнула.
Забылась.
Устала...
За кромкою скал набухает гроза,
И серые тучи сбиваются в стаи,
Сливаясь в едином сплетении тел,
Рокочут, друг друга порой окликая,
И смертным готовя печальный удел.
И тучи пронзает сияющей лентой!
Над скалами снова грохочет вдали
И первая капля беззвучной кометой
Несется, чтоб оттиск оставить в пыли...
* * *
... В "берлоге" тепло, и уютно, и тихо,
И блики на стенах от танца костра.
Снаружи стихия беснуется лихо,
И ветер с дождем завывают с утра.
Здесь – запахи ели, морошки и мяты.
Скворчит над огнем "полевой" котелок...
В подстилке еловые мягкие лапы,
Укрыться рогожей, под ухо - мешок...
Но спится – как детстве, и крепче и слаще.
Морошка и мята, чабрец и хвоя...
Нет мира чудней, чем укрытие в чаще,
И дождь за порогом, и блики огня.
И вот – пробуждается гостья лесная.
Опасливо снова поводит плечом,
Платок осторожно и робко сдвигая;
Ладошки – к огню. Хорошо, горячо...
Вспорхнула снаружи промокшая стая.
Придвинуться ближе, чтобы было тепло...
- Здесь... есть кто-то?.. - "Тень...Только чья же? Чужая,
Излом силуэта с когтистой рукой!"
- Не бойся... - "Мужчина. Красивый как будто,
Вот только немного, похоже, не брит...
Иль это всего лишь игривое утро
С тенями и взглядом здесь что-то творит?
Силен, без сомненья. Могучие пальцы...
Упругое тело под хлопком одежд.
Мужчина... без возраста. Молод для старца,
Не юн, как она, но не брат, не отец..."
- Согрелась?
- Ага...
"Смотрит вроде без страха,
Неловко и гордо расправив "крыло".
А в небе дрожала, как малая птаха,
Ко мне прижимаясь, даруя тепло..."
К нему прижималась она беззаветно,
В испуге и шорохах взмахов крыла,
И ветер ревел в небесах беспросветных,
И в перьях свистел, поднимая туда,
Где небо все больше чернело и выло
И всполохи молний грозили бедой.
А Он, пусть не зная, что будет и было,
Все дальше вперед устремлялся домой.
... По телу текла раскаленная лава:
Он как-то давно видел реку огня,
И вспомнилось вдруг, как дика и упряма
Могучая сила, которой моря
Едва ли могли бы представить преграду:
Ничто не спасется, никто не сбежит...
Вздыхала девица, даруя награду
И тело в ознобе горит и дрожит.
И кости ломает желаньем неясным.
Но вот впереди уж виднеется "дом".
Мечты непонятны, желанья опасны
И парень себя понимает с трудом
Но деву на ложе свое опускает,
Вдыхает сквозь зубы, выходит под дождь...
Гроза постепенно, но все ж остужает,
Смывает мечты, гасит жажду и дрожь.
Он ловит губами холодные струи,
Глаза поднимает к слепым небесам...
Вдруг - светлая точка сквозь вихри и бури!
То птица? А может, такой же, каков он и сам?
Дитя снегопадов, закатов и ветра,
Тумана иль тех, что даруют рассвет....
Мелькнул и пропал – только вспышкою света
Отмечено место, где виден был след.
Наверное, все же пора возвращаться.
"Надолго... Опять, знать, увязнем в воде"
Сквозит сквозь порог на разутые пальцы.
"Так, надо бы чая... И гостье, и мне"
- Чайку Вам, быть может?
- Спасибо, пожалуй...
Протянет Ей чашку с отваром из трав,
Кусок пирога (пусть немного лежалый)
Да меду немного – тот будет неправ,
Кто скажет, что мед есть эльфийского лучше.
"Приправим напиток прохладной росой...
"Эх, мяса б немного... И как бы не тучи,
Ее б угостил я не так..." Но постой,
Нашарит ладонь полку с сыром и хлебом
(покрыта вся корка неведомо чем!)...
Нашел! Оленины копченые ребра!
- Прошу, госпожа. Не побрезгуйте всем...
Увы, чем богаты, здесь гости не часто
Бывают – уж больно высоко мой дом...
Лишь филин порой залетает горластый,
Иные дорогу находят с трудом.
... Дождь к ночи утих. Раздвигая границы,
Отправилась прочь чародейка-гроза.
В лесу тишина – нет ни зверя, ни птицы,
Устало молчат в вышине небеса...
И девушка тоже – глаза протирает
Ладонью несмело, уйти не спеша.
"Домой бы ее..." Но порыв ускользает
И в панике бьется, сгорая, душа.
Домой – так и что же? Навеки остаться
В "берлоге " небесной опять одному?
И жить до седин, и конечно же, сдаться,
Как братья, в итоге шагая во тьму?
И веры не знать, и любви не изведать -
Дрожащего тела и неги ночей,
Касаний и слов, что в преддверьи победы
Ночами терзают мечтами о Ней...
Вот так – отпустить?! Разве можно так просто?
"Захочешь – не сможешь, то худший из снов..."
- Что в Лес привело вас? - "Вот так, осторожно,
Чтоб вдруг не коснуться "неправильных" слов,
Все выведать... Что же в лесу ты забыла?
Иль вовсе не знаешь, куда же пришла?"
- Траву я искала... Волшебная сила
Ее, говорят, уже многих спасла...
- Траву? - Ну, понятно. Ни денег, ни власти,
Тебе не искать – лишь волшебный цветок,
Что, светом своим отгоняя несчастья,
Хотя и не "многим", но все же помог.
- Зачем? - Потемнели янтарные очи.
Не плачешь, но вновь прикрываешь глаза.
- Отец мой... Вернее, скорее уж отчтм...
Он болен... - По щечке катится слеза,
Ее торопливо смахнешь между прочим.
- Вкусил он дарованный недругом яд...
Богатые мы. И не просто, а очень.
И многие в зависти черной хотят,
Что если не им, то и нас чтоб постигло!
"Прекрасна, как небо в преддверьи грозы..."
- Скот режут, крестьян убивают безвинных!
Строения рушат, сжигают сады...
Мы всем помогаем в беде и невзгоде!
- Касанье ладоней – и дрожь в глубине. -
- Наш род испокон верен нуждам народа,
На родине каждый слыхал обо мне,
Мы все, что имеем, нажили по праву,
Работая так, как не каждый бы смог...
Завистники летом находят управу,
Зимой же в поклоне идут на порог -
В болезнях и голоде каждый страдает.
Помочь мы готовы и ночью и днем,
Вот только нередко народ забывает
Кто рядом стоял, помогая во всем.
Наверное, мы все из числа обреченных,
Хоть к людям с душой, не жалея спины...
К нам шли за спасеньем – но в зависти черной
Вдруг стали мы враз никому не нужны.